Хайгейтское кладбище (Англия)

"Хайгейт был создан в 1839 году, в самом начале правления королевы Виктории, как место успокоения для леди и джентльменов, семьи которых могли позволить себе заплатить 10 фунтов за одинарную могилу, 94 фунта за семейную или 5000 фунтов за великолепный мавзолей. Столь высокая плата обеспечивала эксклюзивность клуба. Разумеется, от нуворишей и торгашей было не уберечься, но в викторианском обществе к деньгам относились с уважением, за выдающиеся успехи в коммерции ее величество жаловало выскочек рыцарским званием и даже возводило в пэры. А иноверцев на Хайгейте хоронили у стенки, в неосвященной земле, подальше от пристойного общества. Именно так, в дальнем углу и без креста, лежит великий Майкл Фарадей, принадлежавший к презренной секте сандеманианцев.
Викторианская эксцентричность прославлена не меньше, чем пресловутая сдержанность. Не обошлось без сумасбродств (впрочем, не выходящих за рамки благопристойности) и на Хайгейте. Британские чудачества в общем известны и осенены данью традиции. Самое почтенное из них - любовь к животным. Вот почему среди кельтских крестов и Спасителей нет-нет да и вылезет каменная морда любимой собаки или кошки.
Впечатляют не только скульптурные безумства, но еще и надписи. Это особый вид литературного творчества, часто рассказывающий об ушедшем времени и его обитателях больше, чем сами изваяния. На хайгейтских стелах, как положено, по большей части встречаются краткие CV и приветы от родственников. А также стихи - в основном неважного, кладбищенского качества. Но попадаются и маленькие шедевры. Например, эпитафия, высеченная на памятнике профессора-атеиста:

Я не был, а потом я стал
Живу, работаю, люблю
Любил, работал. Перестал.
Ничуть об этом не скорблю.
(продолжение в комментах)

Ни одно мало-мальски известное кладбище не обходится без знаменитостей. Когда некрополь переполняется и перестает быть функциональным придатком городского хозяйства, от бульдозера эту бесполезную зону отчуждения может спасти только магия громких имен, священных для потомства. Хайгейт пока еще держится - в значительной степени благодаря двум трем именам, из-за которых кладбище непременно присутствует во всех путеводителях. Тут есть звезды, так сказать, местного значения - те, кто был славен при жизни и совершенно забыт теперь. Например, легендарный полиглот Луи Прево, который, как явствует из надписи на памятнике, говорил более чем на сорока языках . Или виртуоз хирургии Роберт Листон, впервые применивший наркоз и умевший произвести ампутацию ноги за тридцать секунд. Или истинный изобретатель кинематографии Вильям Фриз-Грин, славу которого похитили коварные братья французы. Впрочем, эти могилы не в счет, им Хайгейт не спасти. Другое дело - фамильные захоронения семейств Диккенс и Голсуорси. Эти имена способны наполнить благоговением сердце любого британского Лопахина, вырубателя вишневых садов. Беда в том, что оба титана в Хайгейте присутствуют, как теперь говорят, виртуально.
Прах Чарльза Диккенса по воле королевы Виктории покоится в Вестминстерском аббатстве, а имя на хайгейтской стеле - произвол брошеной жены Кэтрин, которая пожелала хотя бы посмертно восстановить разрушенную семью.
Не верьте и надписи на могиле Джона Голсуорси. Его пепел, согласно завещанию, был развеян над полями Сассекса, а здесь, на том самом кладбище, где хоронили Форсайтов, от писателя остались лишь буквы, вырезанные в граните. Отсутствие на Хайгейте останков Диккенса и Голсуорси, пожалуй, символично.
Тем чуднее, что главная звезда некрополя, его добрый ангел-хранитель - не англичанин, не христианин и к тому же лютый враг буржуазии. Здесь, в новой части кладбища, похоронен основоположник коммунизма Карл Хайнрих Маркс. Если местный муниципалитет завтра объявит, что Хайгейтское кладбище ликвидируется из-за нехватки средств, можно не сомневаться, что великий Китай и менее великая, но еще более верная марксизму Северная Корея немедленно возьмут викторианский заповедник на свое иждивение. Да и сегодня могильщик капитализма является главным кормильцем для своих соседей-эксплуататоров. Именно к нему, грозному и бородатому, приезжают делегации и индивидуальные паломники. И каждый платит кладбищу за вход. У памятника Марксу всегда живые цветы - об этом я когда-то слышал не то на уроке обществоведения, не то на классном часе. Приехал через много лет, убедился: истинная правда. А памятник Марксу, пожалуй, хорош. В нем есть и мощь, и трагизм, и энергетика, так что в памяти возникает не портрет с первомайской демонстрации, а живой человек, так драматично повлиявший на ход мировой истории, и в том числе на нашу с вами жизнь.
Пятьдесят тысяч заросших травой и кустами могильников (и ни единой живой души - во всяком случае, в старой части кладбища, куда не попадешь без сопровождающего) уже сами по себе являют зрелище неуютное. Даже в дневное время здесь царит абсолютная, звенящая тишина. Старые деревья так тесно сдвинули свои кроны, что уже в нескольких шагах от аллеи очертания надгробий тонут в полумраке. Идешь и физически ощущаешь на себе пристальный взгляд множества глаз"...

Выдержки из произведения Бориса Акунина "Кладбищенские истории"

Memento Mori

Memento Mori

А хорошенькое кладбище,такое настоящее-кладбищенское,любо-дорого взглянуть...меня почему-то всегда на глаз радовали именно такие,с красивыми памятниками,с резными крестами,в общем любимцы готической публики. Вот только без оградок,вот эти жуткие а-ля россиские оградки опять же от нашего "что б не уперли" идут.Плюс по нему можно гулять,а не скакать горной ланью,надеясь,что чужая оргалда не порвет тебе юбку... *да,я женщина,я все о насущном более,но ведь глаз радует...и потом,я бы такого кладбона меньше испугалась,чем нашенского Старо-Люберецкого*